"Хорошо в краю родном - Пахнет сеном и говном"
Лет 10 назад меня, вместе с соседями-селянами, обосрали.. В прямом смысле. Соседняя птицефабрика решила не заморачиваться с куриным пометом и начала вываливать его на соседнее поле. Тонкие ароматы наполнили окрестности. Миллиарды мух плодились и размножались. Трясогузки от перекорма уже не могли летать и походкой своей напоминали беременных баб. Жабы размерами сравнялись с котами и орали по ночам густым солидным басом.Отожравшиеся стаи скворцов уходили, а не улетали на юг. Ласточки забросили высший пилотаж и передвигались в режиме взлет-посадка, сыто порыгивая на лету. Вся природа ликовала.
Мы, провонявшие жители поселка, представляли собой засиженное мухами протестное меньшинство. Надо со стыдом признаться, что поначалу мы наивно надоедали властям кляузами, забыв главное правило этой страны - "Обосрали-обтекай". Власти реагировали не без юмора. Вонючие селяне с весны звали-звали комиссию, аж охрипли, и-о чудо! Она приехала! На Крещение. И честно зафиксировала тот неоспоримый факт, что мух в -20 по Цельсию не обнаружено. Сталбыть, врут, засранцы. Наговаривают. Тут, понимашь, люди курей растят, народ кормят, а эти антилихенты нос воротят. Запах им, понимашь, не тот! А и вали в город, духи нюхай, неча те, чистоплюю, в деревне делать! Я с последних сил сдерживал в себе позывы к уголовщине. Ночами мне снились схемы минирования дорог и засадные карточки огня.
Бесы непрерывно пытались меня попутать. Например, опытный бесяра, загримированный под приблудного пьяненького мужичонку, долго уговаривал сменять противотанковую мину ТМ-57 на пузырь. Еле сдержался от покупки. Не хотелось идти по статье 205 (Терроризм) паровозом. Тем более за подрыв говновоза. Ну и водилу жалко. Подневольный же человек, говна поболе меня понюхал, а тут на страдальца еще и фекальная герилья засады организует.
Спасла от покупки вовремя всплывшая в памяти частушка. Ярославские ребята-жулики, грабители. Мужичок говно возил - и того обидели.
Помощь подоспела откуда не ждали. Банкир Семен развелся с женой и переехал жить в свой доселе пустовавший особняк. Мухи, не разбирая чинов, присели на миллионера. Сеня изумился. Пришел ко мне.
-Макс,здорова!
-Наше-вам, Семен Степаныч.
-Ваше-нам. Вопрос у меня к тебе. Национальный.
-Трепещу заранее.
-Тебе загранпаспорт не выдали, что ли?
-С чего вдруг?
-А с чего тогда эти казни египетские? Там вроде мух наслали на землю Кемт за то, что вашим шлагбаум на границе вовремя не подняли. Вот я и подумал... Да и жабы...
-Ну да. Если в кране нет воды. Не, Семен, мы тут ни причем.
-А кто причем?
-Петухи позорные.
-Поясни мысль.
-А чего тут пояснять? Грузовик видишь?
-Ну.
-Ну вот он говны с птицефабрики вон на то поле повез. И таких тут в день с дюжину ездит. Вопросы?
-Иех ты! И давно?
-Да с прошлого года.
-М-да. Порезвиться хочешь?
-?
-Поехали-не пожалеешь. А то мне скучно одному.
-А поехали!
Сеня минут 5 поговорил с кем-то по телефону, потом вызвонил две машины охраны, мы плюхнулись в его Майбах и кавалькада тронулась. Как выяснилось, недалеко. Охрана тормознула говновоз, бодигард спихнул водителя вправо и сам уселся за руль. Процессия стартанула в новом составе. Я подыхал с хохота.
Сеня:
-Чего ржешь?
-Да первый раз вижу членовоз и говновоз в одной компании. Да еще и под охраной. Полный сюр. Куда едем,кстати?
-В гости.
-К кому?
-К хозяину курей.
-Нас не заклюют?
-Пусть только кудахнет-я ему лично яйцеклад вырву.
Заезжаем в коттеджный поселок. Охрана варежки разинула, но мешать не стала. Подкатываем к 4-х этажному особняку. Самосвал разворачивается и вываливает содержимое прямо на ажурные ворота. Иеехууу! Вот это вонь! Аж в Майбах добивает. Я молча аплодирую. Достойно.
Но Сене мало. Морщась и зажимая нос платком он подходит к говнопирамиде и кидает сверху какую то белую бумажку. Садится в салон и командует:
-Поехали!
-Осмелюсь осведомиться-что это ты там оставил?
-Визитную карточку. Захочет пообщаться-милости просим.
-Сильно!
На следующий день в поле появились бульдозеры и неделю закапывали птичкины каки в траншеи. С тех пор у нас тишь,да гладь, да Божья благодать. Лишь голодные птицы укоризненно чирикают и со слезой вспоминают былое изобилие.
